Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Колонии для бывших сотрудников МВД – от колонии-поселения до особого режима». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
По приезду к территории колонии, заключенные проходят через КПП, где проводится поверка по именам специальным конвоем во главе с начальником по воспитательной работе. Затем заключенных помещают в карантин на две недели. Карантинизация проводится в отдельном здании, состоящем из блока камер, пищеблока, медико-санитарной части, бани.
Приезд и карантинизация
Осужденные впервые и рецидивисты содержатся отдельно друг от друга. За период карантина заключенные проходят медицинский осмотр, сдают анализы крови на наличие ВИЧ, сифилиса, туберкулеза, им предоставляются услуги психолога, заводится личное дело на каждого осужденного и отправляется в канцелярию.
На время карантинизации преступник содержится в камере с другими заключенными, среди которых могут оказаться т.н. «курицы» или «утки» – осведомители, которых часто подсаживают к «первоходам» с целью выведать необходимую информацию о деле, по которому осужденный попал сюда, об особенностях его характера, о личностных чертах.
Покидать здание в период карантинизации категорически запрещено. Заключенным перед выходом из карантина присваивают личный номер. Смысл карантина в «акклиматизации» – новому заключенному нужно привыкнуть к общему устрою жизни на зоне.
Более детально об исправительных колониях особого режима читайте тут.
Ананасы без шампанского
Потратить честно заработанное БС могут в местном магазине. Ассортимент – достаточно обширный, но специфический. Алкоголь здесь, конечно не продают, как, впрочем, и дрожжи. Но самые необходимые продукты и даже многие деликатесы вполне доступны.
«Чаще всего покупают сигареты, конфеты, шоколад, печенье, естественно – чай, — отмечает заведующая магазином ИК-13 Светлана Ермолина. – Можно купить и предметы личной гигиены, станки с безопасными лезвиями, дезодоранты, гели, шампуни, крем после бритья, конверты и марки. Кроме того, какие-то продукты можно заказать. Накануне Нового года заключённые заказывают мандарины, яблоки, гранаты и даже ананасы. Если есть возможность – всегда идём навстречу клиентам. Например, нам завезли сигареты «Parliament Aqua», а осуждённым нужен «Night». Заказываем».
Максим К. – « Этих заключенных явно недолюбливают в силу их подлой деятельности до осуждения, хотя открытой неприязни к ним не высказывают.»
Многие здесь пытаются обратиться к Богу, но делают это не искренне. Хотя в целом тюрьма идеальное место, чтобы абстрагироваться от всего наносного (фальшивые друзья, ложные желания и цели, др.), привести свои мысли в порядок и стать истинно верующим.
У сотрудников МВД и полиции уровень образованности уже повыше и «заезжают они в основном по ст.285, ст.286, ст.290 УК РФ. Где находятся колонии поселения для бывших сотрудников мвд? ОМОНовцы и СОБРовцы из-за своей специфической ограниченности и «физической подготовленности – по ст.105, ст.111, ст.163 УК РФ. Теперь у меня напрочь отсутствуют какие-либо иллюзии по поводу реального устройства и функционирования бессменно действующей два десятилетия власти в стране, я точно знаю, на что способны российские «правоохранительные органы и что реально представляют из себя суды.
Сергей М. -« В отрядах колонии в основном проведен или проводится постоянно ремонт помещений за счет заключенных (отдельный повод поговорить) повод для сбора денег. В каждом отряде имеется комната для приема пищи, умывальник, туалет, душевая, имеются телевизоры, благоустроенность как правило зависит от «инициативы » актива отряда и возможности осужденных.»
Вы – силовик и совершили преступление? Вот что вас ждет
«Мы охраняем бывших коллег, – рассказывает начальник ИК-13 Владимир Непочатый. – Иногда даже и бывшие начальники попадаются. Например, одно время здесь сидел бывший начальник нижнетагильского СИЗО. Ничего страшного. Такая у нас работа».
Об условиях жизни в 13-й нам рассказывал и. о. заместителя начальника по кадрам и воспитательной работе, майор внутренней службы Ильяс Алиуллов. (Сам он работает в ИК уже 12 лет.
Профессию, что называется, унаследовал: и мать, и сестра Ильяса тоже работали в 13-й колонии, и в школу милиции он попал по целевому набору от этого учреждения).
При облегченных условиях число посылок и свидания увеличиваются до шести. Если верить большому плакату в зоне, то за «облегченными условиями следуют условия «адаптационные», но наш сопровождающий затруднился пояснить, что это значит. Если заключенный продолжает оставаться прилежным и добропорядочным, то далее его могут перевести в колонию-поселение.
Чем отличается от «черной»?
Основным отличием «Красной» зоны от «черной» и является факт повиновения законам РФ. На «черных» же правит «воровской закон», имеющий свои правила поведения, особенности и традиции.
Администрация тюрьмы наводит контакты с одним из авторитетных представителей «тюремной масти» и сотрудничает с ним в решении многих вопросов. Зачастую, заключенные сами выбирают человека, который будет нести ответ перед ними за действия администрации.
Второе различие заключается в условиях жизни в тюрьмах. На «черных», как правило, арестантам выжить проще, не смотря на то, что финансирование таких колоний крайне ограничено. Порядки такого вида тюрем позволяют заключенным очень и очень многое. На «красных» же зонах администрация следит за тем, чтобы в тюрьме было все необходимое: одежда, еда, средства личной гигиены, постельное белье, полотенца и пр. Т.е. уровень жизни на «красных» зонах в разы выше, но в целом жить в таком ИУ тяжелее.
Еще одно отличие состоит в отношении к сотрудничеству с администрацией тюрьмы. Жители «черных» зон не принимают (а то и наказывают) тех, кто идет хоть на какие-то сделки с тюремщиками, если они не согласованы с «мужиками», тогда как на «красных» у зэков просто нет выбора: если сотрудник тюрьмы сказал, что надо работать на него, то приходится, иначе жестокие меры наказания обеспечены.
Главное, чем не похожи эти виды тюрем – порядок. На «красных» зонах не случается забастовок, драк в камерах, преступлений, воровства и насилия, так как эти действия караются законом, а, соответственно, и администрацию тюрьмы не закроет на это глаза и назначит наказание.
На «черных» же это бывает за счет нахождения большой доли власти в руках самих арестантов, но и прекращаются они силами авторитетных зэков.
Слова одного из заключенных, отбывающего наказание на «красной» зоне:
– Здесь абсолютно нельзя достать наркотиков или алкоголь. Я такую зону первый раз вижу. Раньше, где бы не сидел, были люди, способные достать все, что душе угодно. А тут… И, знаете, это хорошо. Сначала многим приходится очень тяжело, зато сколько людей здесь «переломались», спаслись от алкоголизма и наркозависимости. И это очень важно. Это спасает.
Основные отличия от других исправительных учреждений
| Критерий | Колонии БСМВД | Другие колонии |
| Контингент | Данный тип колоний предназначен исключительно для бывших сотрудников правоохранительных органов и военных. | В данных колониях отбывают наказание преступники, не относящиеся к категории граждан, проходивших службы в рядах полиции или вооруженных сил. |
| Руководство/источник власти | Если зона является «красной» (в большинстве случаев спецзоны являются красными), то все руководство находится в руках администрации. Среди заключенных отбираются лица, которые содействуют начальству. Их называют «помощниками администрации». Они выбираются общим голосованием на собраниях среди работников исправительного учреждения. |
Если зона не является «красной», администрация колонии перераспределяет часть своих полномочий между несколькими заключенными, находящимися в авторитете, на более высоких ступенях иерархии, которые обязуются следить за соблюдением распорядка и нарушениями в среде преступников.
«Черные» зоны следуют всем воровским правилам и постулатам.
Подробнее об основных отличиях исправительных учреждений между собой читайте тут.
Чего придерживаются БСМВД?
В помещениях, где проживают заключенные нет авторитетов или смотрящих, однако бывают случаи, когда роль старшего по «хате» или бараку может исполнять заключенный, находящийся в нем дольше других и способный контролировать порядок, разрешать споры и т.д.
«Смотрящий» в бараке отвечает за создание графика уборки помещений, решает в какой очередности заключенные будут принимать пищу и т.д. Его авторитет формируется из моральных и волевых качеств, вне зависимости от прежних званий или статьи, по которой он отбывает наказание. К мнению «смотрящего» прислушиваются, однако оно не является беспрекословным.
Распределение на касты, как это принято на обычных зонах, в колониях для БСМВД не предусмотрено, однако и здесь имеется категория заключенных, отношение к которым менее уважительное, чем к другим. Здесь таких людей называют «отделенными».
Бывшие сотрудники стараются придерживаться общечеловеческих норм поведения, поэтому отделяют от коллектива только за определенные проступки — к примеру, за кражи — могут отправить мыть туалет, после чего осужденный становится «отделенным». Попадают в категорию «отделенных» также интриганы и доносчики.
Процесс посвящения в «отделенные» — это обливание мочой. Чтобы избежать такой участи, заключенным следует уважать свободу других заключенных, отвечать за каждое сказанное слово, не интересоваться сроками и причинами заключения у других, общаться с другими «отделенными», а также не пользоваться предметами, которые упали на пол в туалете.
В отличие от «обычных» зон, на спецзонах терпимо относятся к лицам, осужденным по статьям 134 и 131 УК РФ за педофилию и изнасилование, а также не применяют в качестве унижения процесс «опущения» или физический вред.
В нижнетагильской колонии, где отбывал срок Роман, ремонт был сделан исключительно на деньги заключенных. Из каждого прибывшего этапа администрация выбирает тех, кто побогаче: очень любят москвичей, сотрудников Управления экономической безопасности и противодействия коррупции (УЭБиПК) и бизнесменов. Последние попадают на «красные зоны» к бывшим силовикам, если сами в прошлом служили в органах. О наличии значительных материальных ресурсов у сидельца может указать и его статья, особенно если это часть 4 статьи 159 УК РФ («Мошенничество в особо крупном размере»).
— Это любимая статья на «красных зонах», — объясняет собеседник «Ленты.ру». — Вообще, все арестанты едут на зону с приговорами на руках — и там по прибытии у них сразу смотрят ущерб. Если ущерб крупный или должность денежная, например, какой-нибудь начальник налоговой заехал за участие в обнальной схеме, значит есть «жирок». Загоняют таких в отряд к чеченцам (тоже бывшим силовикам), и там специально обученные люди им говорят, что нужно оказать спонсорскую помощь и сделать ремонт в отряде.
«Оперу работы в белых перчатках не сделать»
— Мы все-таки из одного окопа, — говорит 39-летний Хасан Вашаев, работавший старшим инструктором по боевой физподготовке чеченского ОМОНа. — Такое ощущение, что в нашей колонии собрана вся элита России, лучшие мозги. И опера, и адвокаты, и прокуроры — все порядочные и воспитанные люди. Все «подвешены в законах, в сыске». Бывает, что пропадает какая-то вещь в отряде, так наши умельцы до того тщательно расследование проведут, моментально вычислят, кто украл, в какое время, при каких обстоятельствах. Появление «крысы» у нас большая редкость. Вот у меня четыре года дорогие часы лежат на тумбочке, никто их не трогает.
Хасан осужден по трем статьям: за похищение гражданина Израиля с целью получения выкупа, превышение служебных полномочий и сопротивление при задержании.
— Мое уголовное дело смотрел бывший заместитель прокурора Краснодарского края, у него 29 лет стажа, так он был в шоке: как могли меня посадить, когда не было даже заявления от потерпевшего?
Хасан говорит, что дело на него «состряпали», 14 лет дали потому, что не признал вину. Послушаешь — в ИК-3 все сплошь жертвы «судебных ошибок», «подстав», «заказов».
Бывший полковник, оперативник уголовного розыска 56-летний Андрей Аржаной, за плечами которого академия МВД, тоже считает, что дело против него сфабриковали.
— Тормознули фуру, которая подрезала нашу машину, тут же налетели сотрудники ФСБ. Фура была в разработке. Нам вменили, что мошенническим путем мы пытались завладеть контрабандным грузом, находящимся в машине. По совокупности с «превышением должностных полномочий» дали срок 6 лет. Оперу работы в белых перчатках не сделать, он всегда ходит на грани — шаг вправо, шаг влево… и ты уже «оборотень»!
— По статьям 285, 286 за «превышение служебных полномочий» можно посадить на раз, — соглашается начальник колонии Геннадий Баринов.
Радислав Демченко на воле работал в ГАИ Московской области.
В Балашихе пьяная компания, выезжая из кафе, совершила столкновение с его машиной.
— Вдобавок ко всему меня решили избить, я был вынужден применить травматический пистолет, — рассказывает Радислав. — Через три часа один из нападавших умер, я ему попал по касательной в голову. Получил 7 лет строгого режима.
Еще в «тройке» уверены, что бывшие сотрудники милиции получают за то же преступление, что совершают гражданские, гораздо больший срок.
— Я был сотрудником милиции, у меня было два так называемых подельника, — говорит Хасан Вашаев. — Мне дали 14 лет, они получили по 8 и по 9. Мне сказали: «За национальность 5 лет имеешь». Вот такая привилегия.
После полутора лет в Бутырке с 22 кроватями на 60 человек, сна в три смены ИК-3 показалась Хасану раем. Удивило, что в «ментовской» зоне сидят осужденные за изнасилования, в том числе малолетних детей.
— Один такой мой земляк, я его не признаю, руки никогда не подам. А еще у нас есть «фашисты», у кого полно наколок со свастикой. Как люди с нацистским мировоззрением могли работать в милиции? Что и кого они защищали?
— У вас с ними стычек не было в колонии?
Чего придерживаются БСМВД?
Следование воровским понятиям и законам у бывших сотрудников правоохранительных органов не в чести, однако некоторые правила их взаимоотношений имеют ряд схожих черт с тюремными.
В помещениях, где проживают заключенные нет авторитетов или смотрящих, однако бывают случаи, когда роль старшего по «хате» или бараку может исполнять заключенный, находящийся в нем дольше других и способный контролировать порядок, разрешать споры и т.д.
«Смотрящий» в бараке отвечает за создание графика уборки помещений, решает в какой очередности заключенные будут принимать пищу и т.д. Его авторитет формируется из моральных и волевых качеств, вне зависимости от прежних званий или статьи, по которой он отбывает наказание. К мнению «смотрящего» прислушиваются, однако оно не является беспрекословным .
Очень важным аспектом является то, что оперативный отдел в БСных колониях располагает обширными возможностями по получению информации через разветвленную агентурную сеть, созданную из осужденных. Наличие подобных масштабов агентурного аппарата привело к поголовному стукачеству. Здесь нельзя ничего говорить даже людям, с которыми близко общаешься, поскольку они могут донести информацию до оперсостава ФСИН.
Это может быть и информация по уголовному делу, например, по ранее неизвестным следствию эпизодам, которую могут использовать во вред осужденному.
При этапировании члена «джамаата в колонию, связь с остальными «братьями продолжает поддерживаться посредством телефонной связи. По прибытии в ИК происходит его вливание в новую общину.
Неформальные лидеры общины – нередко это старший дневальный отряда (завхоз), по согласованию с сотрудниками ФСИН, организует перевод вновь прибывших мусульман в свой отряд, тем самым усиливая свое влияние и роль «джаммата в колонии (например, в ИК-13 УФСИН РФ по Свердловской области это отряд № 13).
В остальном все отношения выстраиваются между осужденными в рамках общепринятых норм общения. Сотрудники СИЗО зачастую боятся членов исламской общины и не заходят в их камеры, ограничиваясь во время утренних и вечерних проверок открыванием двери. С учетом того, что значительная часть «джамаатов – это члены незаконных вооруженных формирований их пособники, привлеченные к ответственности по особо тяжким статьям УК РФ (ст. ст. 205, 208, 209), двери оборудованы ограничителями в виде толстых цепей, не позволяющих полностью их открыть. Для ведения телефонных переговоров осужденному администрация выдает индивидуальные номера счетов оператора IP-телефонии.
Данную информацию и используют при ведении вышеприведенного анализа.
В 2013-м Вячеслава Дудку осудили на 9,5 года строгого режима за взятку в 40 млн руб., которую он и его подчинённый получили за выделение земли под строительство гипермаркета, автостоянки и т. д. Сидел экс-губернатор в колонии № 1 г. Донской Тульской обл.
Статья по теме Кухня, холодильник, ТВ. Как выглядит СИЗО международного стандарта
В марте 2017-го у него за плечами осталось две трети срока, и можно было претендовать на условно-досрочное освобождение (УДО). Дудка для этого делал всё, что мог: упорно трудился (изготавливал стройматериалы), даже входил в добровольную пожарную команду и «принимал активное участие в работах по благоустройству отряда и прилегающей территории». При этом экс-губернатор жил в бараке на 100 человек, работал наравне с другими — без каких-либо поблажек. А ещё занимался оформлением наглядной агитации.
В конце мая суд разрешил выпустить ВИП-осуждённого по УДО, и 9 июня Дудка вдохнул воздух свободы. Он выплатил назначенный судом штраф — 900 тыс., не нарушал правила внутреннего распорядка колонии и даже успел получить 25 поощрений. Дудка не досидел 2 года 9 месяцев 6 дней. Именно столько времени он не имеет права менять место жительства и сидеть без работы, а ещё должен ходить отмечаться.
Вячеслав Дудка. Фото: РИА Новости/ Андрей Стенин
Колонии поселения для бывших сотрудников правоохранительных органов список
Проходя через КПП (контрольно-пропускной пункт), приходится оставить у часового запрещенные для осужденных вещи. Список достаточно большой — от наличных денег и украшений до лезвий для бритвенных станков. Из содержимого наших карманов «под статью» подпадают только сотовые телефоны и фотокамера, на пронос которой мы заранее получили санкцию руководства колонии.
Если говорить о самих зэках, то настоящих бывших сотрудников силовых органов здесь не так много, как кажется.
Более 30 процентов — это обычные люди, когда-то проходившие службу во внутренних войсках, или погранслужбе ФСБ. Среди остальных много людей, для которых служба в правоохранительных органах была ничего не значащим и краткосрочным эпизодом в биографии: достаточно прослужить считанные дни стажером, не пройти стажировку, и пусть это происходило давным-давно — человек отныне считается «бээс» — бывший сотрудник.
— Бывшие сотрудники свои права знают, и бывает, что напоминают нам об этом. Проще всего с бывшими офицерами, они хоть и нарушили закон, брали взятки или превышали полномочия, но слово «честь» знают и помнят: если виноваты, то не будут выкручиваться, отрицать очевидное.
Даже если чем-то недовольны, не закатывают истерики, а понимающе относятся, сами когда-то служили, отмечает еще одно отличие от обыкновенных преступников Даминов по пути в дежурную часть, где нам предстоит побеседовать с бывшим гаишником. Перепрофилировали ИК-8 в колонию для бывших сотрудников два года назад, но история ее тянется с 1935 года, когда она располагалась в Уфе на месте нынешней школы МВД. Известна зона тем, что, по одной из версий, тут отбывал наказание юный Шакирьян Мухамедьянов, в феврале 1943 года закрывший грудью амбразуру немецкого дзота, известный теперь всем как Герой Советского Союза Александр Матросов, в колонии даже памятник ему установили. На длинной, как взлетная полоса, дороге к жилым корпусам стоит памятник Александру Матросову, когда-то отбывавшему наказание в этой колонии. Рядом с памятниками — плакаты, описывающие его подвиг.
Порядки на «красных» зонах
Один из самых больших страхов «правильных» преступников — это попадание в «красную» колонию. Там порядок и дисциплину поддерживают зеки, сотрудничающие с администрацией колонии. За это они получают определённые послабления в режиме. Кроме того, внутри самой «красной» тюрьмы тоже есть деление по секциям. Например, заключённых определяют в секции правопорядка, спорта или гигиены и чистоты. За отказ выполнять правила секции обычно следуют суровые наказания.
В большинстве «красных» тюрем царит произвол со стороны администрации. Малейшая провинность — несвоевременный перекур или матерное слово во время обхода — и заключённый может загреметь в ШИЗО. Или же к нему применят другие методы наказания, вплоть до рукоприкладства. Узнают обо всех нарушениях в администрации только от стукачей-«козлов». И бороться с ними не могут даже воры в законе, оказавшиеся в «красной» зоне. Здесь у них, в отличие от других тюрем, нет никакого авторитета. Более того, воров в законе часто переводят в «красные» колонии, чтобы сломать их волю. Их заставляют преступать воровской кодекс и работать на администрацию. Некоторые соглашаются на сотрудничество добровольно, но многих приходится ломать долго и упорно.
В «чёрных» тюрьмах России же царят совершенно другие законы. В них всем заправляют воры в законе.
«По-настоящему режимная колония»
«Если вы спросите правозащитников, если вы спросите осужденных, если спросите родственников осужденных, то конечно, они скажут, что колония безусловно пыточная. Но если спросить тех же самых сотрудников ФСИН, то они скажут, что это идеальная, образцовая колония, где все по порядку», — говорит Олег Хабибрахманов.
По его словам, сам факт достаточно быстрого взлета Василия Волошина от должности младшего инспектора до поста начальника колонии показывает, что руководство областного управления ФСИН было вполне удовлетворено результатами его работы. «Считалась, что это прекрасная, как политкорректно говорили сотрудники ФСИН, по-настоящему режимная колония. Как говорил сам начальник колонии — идеальная, образцово-показательная, где все так, как должно быть по закону. С такой точкой зрения, она имеет право на существование, надо тоже считаться», — рассуждает Хабибрахманов.
Он рассказывает, что сообщения о насилии и пытках в ИК-14 правозащитники получали в течение многих лет, но привлечь кого-то к ответственности не удавалось — сотрудники администрации мастерски уничтожали доказательства, писавших жалобы заключенных запугивали, и они отказывались от своих слов, а прокуратура в упор не замечала каких-либо проблем. Хабибрахманов замечает, что от входа в прокуратуру в Сухобезводном до ворот колонии — пара сотен метров, но прокурор Сергей Морозов, в чьи обязанности входил надзор за законностью в ИК-14, был, по словам правозащитника, «потрясающе слеп».
Осужденный-активист Николай Молотов вспоминает эпизод, когда после очередной смерти в колонии он присутствовал «при разговоре Степаныча (речь идет о Василие Степановиче Волошине — МЗ) и Морозова за этот труп», и как раз тогда «Морозов советовал, как правильно все сделать». Если верить Молотову, Морозов и Волошин вместе посмотрели видеозапись последних часов жизни избитого заключенного и «запись пришлось уничтожить». «Сколько этот Морозов выпил и сожрал, пора и отрабатывать» — так, по словам Молотова, якобы сказал Волошин, когда положил трубку после разговора с прокурором, во время которого он просил «уничтожить бумаги» очередной проверки.
«Мы не могли доказательства там собрать, — говорит Хабибрахманов, — потому что родственники сообщают, что нашего человека пытают, мы едем, действительно, избитый он. Мы везем его на экспертизу: действительно, разрывы прямой кишки, анального отверстия, все остальное. Прокурор приходит, берет с него объяснения. Тот говорит: «Ребята, меня так сильно пытали, я просто обязан этих сук посадить». Проходит две недели, и информация разворачивается на 180 градусов. Теперь он не просто сам себе эти телесные повреждения нанес, он их нанес по наущению и под давлением членов ОНК!».
Иван Жильцов, еще один член нижегородской ОНК, объясняет, что заключенный, рассказавший об особо изощренных пытках («Судя по его рассказам, там человеку засовывали резиновый шланг в задницу и пускали воду», — уточняет Хабибрахманов) во время проверки и следствия оставался на территории колонии. Таким образом, сотрудники ФСИН не перевели пострадавшего в другое место и не обеспечили его безопасность; не помогла даже срочная коммуникация жалобы в ЕСПЧ. В итоге от своих слов заключенный отказался, и дело было закрыто. Жильцов предполагает, что нужного эффекта от заключенного добились даже не угрозами или новым насилием, а обещанием помочь с закрытием его собственного дела и последующим освобождением.
«Это опер, это очень грамотный опер, это далеко не глупый опер, это очень хитрый опер. Другое дело, что его, на первый взгляд, очень сильно подвело полное отсутствие какого-то стратегического мышления», — так Олег Хабибрахманов характеризует руководителя ИК-14 Василия Волошина. По его словам, Волошин «явно считал, что только он в этой среде что-то понимает», и отмахивался от предупреждений о том, что такой режим не может существовать долго и «обязательно взорвется».
Руководство ГУФСИН по Нижегородской области, как и прокуратура со Следственным комитетом, на сообщения о ситуации в колонии никак не реагировали. «Никакого понимания — потому что в колонии тишина, жалоб оттуда нет».